С момента начала боевых действий в самопровозглешённом Нагорном Карабахе блогер, а в прошлом хабаровский журналист Алексей Романов работает в Армении: сначала в Ереване, а потом в Варденисском районе на востоке страны, где азербайджанская сторона, по данным Министерства обороны Армении, вела наземный огонь и применяла воздушные силы.
Романов известен своими репортажами о самых разных драматических событиях последних лет на постсоветском пространстве. Его сюжеты о протестных акциях в Хабаровске и Беларуси набирают в YouTube сотни тысяч просмотров. Теперь на его канале есть сюжеты и из Армении.
Обострившийся на днях военный конфликт вокруг Нагорного Карабаха продолжает нарастать. Ответственность за это Баку и Ереван возлагают друг на друга. 30 сентября Минобороны Нагорного Карабаха сообщило о 104 убитых солдатах своих Сил обороны, также есть погибшие среди гражданского населения. Азербайджан о своих военных потерях не сообщает и не подтверждает данные о погибших и пострадавших, которые поступают от армянского руководства. Оба государства заявляют только о потерях противника: Армения по итогам трёх дней войны заявила о 790 убитых азербайджанских военнослужащих. Азербайджан – о гибели около 2300 армянских военных.
29 сентября, правительство Армении заявило об ударе вооруженных сил Азербайджана по воинской части в городе Варденис на севере страны. Минувшей ночью обстрел велся по соседнему селу Сотк, возле границы с буферной зоной Нагорного Карабаха (условное наименование семи районов за пределами территории собственно провозгласившей независимость в 1991 году никем не признанной Нагорно-Карабахской республики, перешедших под её контроль в 1994 году по результатам военного конфликта) – есть убитые и раненые, местное крупное золотодобывающее предприятие не работает после прицельного обстрела с воскресенья, 27 сентября.
Житель армянского села Сотк, которое регулярно обстреливают с 27 сентября, показывает осколок снаряда, найденный в собственном огороде. 30 сентября 2020 года
"Мирные жители живут под штурмовиками"
– Алексей, что сейчас происходит в Варденисе?
– Вчера мы приехали уже ночью, ничего не было видно. Но по дороге видели с десяток машин скорой помощи, которые неслись с бешеной скоростью, видимо, в Ереван или другой армянский город с крупным госпиталем. Мимо проезжали колонны тяжелой техники. Местные жители рассказали, что поблизости что-то стреляет постоянно. Война здесь видна и слышна, хотя до ближайшей точки с азербайджанскими войсками в теории не меньше двадцати километров. Порохом еще не пахнет, но ощущение войны есть.
Машина скорой помощи в Ереване, 29 сентября 2020 года
Этот город бесспорно на армянской территории находится, тем не менее, его в среду обстреляли. Основная дорога, которая из Еревана идет на север, проходит мимо озера Севан, сразу, как только озеро закончилось, этот город.
До границы с Нагорным Карабахом от него далековато, тем не менее, сегодня там стреляли. Замечу, что Нагорный Карабах – это просто устоявшееся в постсоветских странах, в России название того региона, где сейчас воюют. В Армении этот регион называют иначе – Арцах.
"Вся движуха", как говорят местные, начинается здесь по утрам. А именно, взлетают беспилотники со стороны Азербайджана, навстречу им вылетают штурмовики Армении. И начинается. Да, мирные жители под всем этим живут уже четвертые сутки. Это обстрел произошел накануне, а полеты-то начались еще в воскресенье.
Варденисский район Армении, 30 сентября 2020 года
Примечательно, что городок этот на 10–15 тысяч жителей. А гостиницы все тотально заняты, все номера, еле нашли свободный. Предположу, что заняты как раз-таки добровольцами или теми, кто им помогает.
Армянское село Сотк регулярно обстреливают с 27 сентября. 30 сентября 2020 года
И вот просыпаемся мы сегодня утром в этой гостинице и узнаем, что ночью беспилотники обстреляли соседнее село Сотк (это буквально 10 километров от Вардениса). Поехали туда, село находится уже почти на границе с Нагорным Карабахом (буферной зоной. – С.Р.). Некоторые жители уехали, но многие остались, живут: подарили нам осколок снаряда, угостили яблоками. Вот такие "война" и "мир".
В армянском селе Сотк журналистам подарили осколок снаряда и угостили яблоками. 30 сентября 2020 года
Говорят, что село обстреливают регулярно. Накануне ракета попала в пассажирский автобус. А ночью здесь сбили армянский истребитель.
Ракета попала в пассажирский автобус в армянском селе Сотк. 30 сентября 2020 года
Печально, что некоторые из живущих здесь людей с этой войной уже не первый раз сталкиваются – многие жители Сотка переехали сюда в конце 80-х годах из Азербайджана, во времена армянских погромов. Поселились в этом суровом по меркам Армении климате – это высокогорье, в земле одна картошка, по-моему, только и растёт. И тут война их опять настигла.
Жительница армянского села Сотк. 30 сентября 2020 года
Вот эта семья на фото – 30 лет назад сюда приехала, построила дом, посадила сад, а сегодня ночью в 10 метрах от дома взорвался снаряд. Стекла в доме повыбивало, ребёнка в кровати осколками засыпало. Пожимают плечами: страшно, конечно, но жить дальше надо.
– Они готовятся к эвакуации? В Ереван, например.
– Нет, они пока эвакуироваться, переезжать не готовы. А как и на чем? Вы бы видели нищету этого места. Мимо едут беженцы из Карабаха, но пока относительно немного, только те, у кого есть родственники в Армении, у которых можно поселиться. Позже вроде бы обещают какое-то место организовать для беженцев. Хотя они сами себя так просят не называть. Вывозят в основном детей. Например, сегодня в Варденис приехала семья с детьми от года до пятнадцати лет, мать и шестеро детей, абсолютно несчастные лица. Их ночью отец довёз до границы, передал на руки добровольцам, а сам обратно – в Карабах. Ну как добровольцы – просто обычные жители, которые собрались и приехали туда помогать.
Представьте, каково это для детей – несколько дней обстрела, ночью собрали, увезли через горы в незнакомое место, холод страшный, кругом стреляют.
Пока мы снимали в Сотке, в соседнем городе Мартакерт погибли трое мирных жителей.
– А какие настроения сейчас в Ереване? Вы, я знаю, много общались там с обычными людьми на улицах города в первые же дни конфликта.
– Сейчас в людях говорят, конечно, эмоции, эмоции сильнейшие – это реакция на кровь, на гибель людей. Поэтому оценки тоже во многом эмоциональные.
Сбор гуманитарной помощи в Ереване, 29 сентября 2020 года
Я разговаривал с людьми, которые приходят кровь сдать. Гематологический центр объявил о том, что нужна кровь. И тут же выстроилась очередь желающих её сдать, люди стояли в ней и ночью, все они настроены решительно. Многие приносят гуманитарную помощь. Опять по всему городу люди ездят с флагами Армении, как во время революции это было. И, конечно, первое, что они говорят: "Надо родину защищать, нам надо отстоять свою землю". И только после того, как ты начинаешь уточняющие какие-то вопросы задавать – отчего этот конфликт невозможно разрешить столько лет ,– в ответ звучит: "Вот потому что Азербайджан такой-сякой". Но надо сказать, что даже в такой ситуации я ни разу не слышал, что плохие именно азербайджанцы. Обычно говорят про государство, про власть, про поддержку Турции.
Добровольцы в Ереване, 27 сентября 2020 года
Я разговаривал с добровольцами, которые собираются на войну. Взрослые мужики. Говорят: "Мы не едем убивать, мы едем защищать свою землю".
О настроениях в Азербайджане я пока сужу по соцсетям в основном. Хотя у меня есть там и личные давние контакты. Настроения там тоже, конечно, однозначные: "Мы должны отвоевать Карабах". Очевидно, что идеологическая накачка там сейчас очень большая идет.
При этом я подчеркну, что о настроениях там я пока сужу всё-таки именно по азербайджанским пользователям социальных сетей. У них даже не просто закарабахские, а скорее антиармянские настроения сильны. Но и со стороны армян тоже очень часто, именно в социальных сетях, вполне себе такая национальная ненависть присутствует. Но это соцсети все-таки. И так везде. Украинцы в Украине и украинцы в соцсетях – это совершенно разные народы. То же самое можно сказать и про Россию. Просто люди в подавляющем большинстве случаев даже совершенно нормальные, здравые, замечательные – в социальных сетях становятся намного агрессивнее. Это известный феномен.
Я при этом убежден, что если бы у меня была возможность поговорить с реальными живыми людьми в Азербайджане, не через соцсети, наверняка и там в таких обычных человеческих разговорах агрессии было бы намного меньше, чем в соцсетях.
– А вы собираетесь попасть в Азербайджан как-то?
– Сейчас в Азербайджан никого не пускают. Не пустили журналистов, фактически перекрыли международное авиасообщение, они глушат большую часть соцсетей, у них проблемы тотальные с интернетом. Там происходят какие-то очень серьезные события сейчас. Попасть сейчас туда, кажется, невозможно. Но если ситуация хоть немного разрядится, я попробую туда отправиться.
– Сейчас все вспоминают, как начинался этот конфликт еще в 80-е годы прошлого века. Как вы понимаете – в этой истории есть однозначно правые и неправые?
– Ситуация очень непростая, ибо по-своему правы обе стороны. Вот в отношении Крыма Россия не права совсем, а в отношении Карабаха не знаю, кто может определенно сказать, кто прав, а кто нет. Только тот, кто, может быть, сейчас увидел в этой ситуации возможность побороться за Крым. Я смотрю, как в социальных сетях жители Украины выступают на стороне Азербайджана, и понимаю, что им до Азербайджана и до Армении, до всего этого кровопролития никакого дела нет, они просто в этом увидели своё, у них болит Крым, они увидели здесь отражение Крыма.
Есть ещё одно дополнительное обстоятельство. Результатом карабахской войны 1992–1994 годов стало то, что армяне отняли у Азербайджана семь районов – это территория, которая мостом служит от основной Армении к Карабаху, потому что Карабах – это чистый анклав был. Но как армяне говорят: мы вынуждены были эти районы занять, потому что только так мы могли как-то обезопасить Карабах. Это их позиция.
То есть победа в Карабахе обернулась захватом и близлежащих территорий. Насколько я могу судить по информации, которая поступает, сейчас основные бои идут как раз на территории именно этих семи районов.
Дорога из Еревана в сторону Нагорного Карабаха, 29 сентября 2020 года
Хотя, с другой стороны, в дни революции (бархатная революция, в результате которой президент Серж Саргсян и его правительство в 2018 году ушли в отставку, премьер-министром стал оппозиционный лидер Никол Пашинян. – С.Р.), когда многое, казалось, может измениться, обсуждалось в Армении и будущее этих территорий. Обсуждалось не публично, а в интеллектуальных, экспертных кругах. И звучали примерно такие слова: "Ребята, ну надо же, может быть, попробовать договориться; может, есть смысл или целиком семь районов, или какую-то часть все-таки Азербайджану передать, тем самым конфликт закончить, подписать мирные соглашения и все". Но все минувшее лето обстановка в этом регионе очевидно накалялась, все к войне шло. Сейчас такие разговоры о поиске компромисса в Армении уже невозможны.
– По ощущениям, затяжная война возможна?
– Боевые действия уже серьезные. Ведь по сути дела война идет с утра воскресенья, военные действия не останавливаются.
И пока, если верить тем и другим, побеждают и те, и другие одновременно. А так не бывает. Какие СМИ ни читай, что армянские, что азербайджанские, там все ссылаются исключительно на свои пресс-службы военные. А военная пресс-служба – это орган, который должен не информацию выдавать, а какие-нибудь бравурные победные рапорты. И ты, пользуясь советским еще опытом чтения между строк, пытаешься восстановить более-менее настоящую картину: мое ощущение и тех, с кем обсуждаю, – что удар в воскресенье был очень серьезный, по всей видимости, достаточно трудно Армении было его сдержать. Похоже, достаточно большие территории, большое количество укрепленных позиций азербайджанцам удалось занять к вечеру воскресенья, но ночью с воскресенья по понедельник какую-то часть территорий армяне уже вернули. В понедельник была та же история: с утра новое наступление, видимо, опять где-то приходилось отступать, ночью возвращать. Боюсь, сегодня то же самое.
Варденисский район Армении, 30 сентября 2020 года
Техника работает уже вся, кроме самой, как здесь говорят, мощной, высокоточной. Техника крайнего случая, типа "Искандеров", которые, оказывается, у Армении есть, пока не применяется. "Искандеры" – это те штуки, которые стреляют далеко и точно. Когда их используют, конечно, не по позициям бьют, а по штабам, по каким-то центрам ПВО. Но до этого еще не дошло, хотя уже везут. И уже два дня подряд Ереван заявляет о том, что мы будем это делать, если нас принудят, мы это сделаем, заявляет о готовности применить. Сегодня уже обе стороны применили "Град" – установки, системы залпового огня. Как любят говорить дипломаты: эскалация конфликта растет. Хотя то, что это война, стало очевидно уже в воскресенье часам к 12 дня.
Армяне отчитываются о сотне раненых, которых вроде как привезли в Ереван. Очевидно заниженная цифра. Армения – последняя цифра, которую я видел, – официально подтверждает гибель 41 человека, раненых должно быть минимум в три раза больше.
История достаточно стремительно будет развиваться. Я не думаю, что эта война может затянуться. Где мы видели войны, где применяется современное оружие, которые бы длились долго? Это всегда какие-то скоротечные войны.
Еще есть такая проблема и проблема серьезная – ее признают армяне, надеюсь, азербайджанцы тоже признают, что за эти 30 лет выросло, можно сказать, два поколения людей в обеих странах, которые дожили до 30 лет и не видели: одни – ни одного азербайджанца, вторые – ни одного армянина. Они сегодня буквально могут видеть друг друга только в прицелы или по телевизору.
Человек, не имея возможности сравнивать, не имея возможности составить своего мнения, с большей легкостью поддается пропаганде. Если в таких условиях власть ставит себе задачу сформировать образ нелюдей из своего противника, то это реально сделать за 30 лет. Многие говорят (даже здесь в Армении, где власть всё-таки не ставила перед собой задачи расчеловечить противника), что молодежь, которая совсем не видела войны, знает только, что она была и "мы их победили".
– А возможны в такой ситуации какие-то антивоенные настроения?
– Если они и есть, то никто публично признаться в них не может. Возможно, даже нет таких. Опять же, если к Крыму вернуться, для России, для русских Крым – это какая-то хотелка необязательная. Кто-то в детстве в "Артеке" был, мы туда с родителями в отпуск ездили и вообще – Лев Толстой, "Севастопольские рассказы", ощущение, что это наша территория, она в нашей культуре; Аксенов, "Остров Крым", Волошин и всё такое. Это некий факультатив, что-то, наверное, важное, но не самое главное в нашей жизни.
А вот для армян Карабах занимает совсем иную позицию в шкале ценностей. Та Армения, которая сейчас есть, как независимое государство она дважды возникала – и дважды она возникала как осколок Российской империи. Самая первая республика, 1918 год, кусочек Российской империи, первое независимое государство, и 1991 год. И лишь одна территория есть у армян сейчас, которой свободу и независимость дали они сами, не подарил им ее кто-то, не отвалил с барского плеча, как Ленин подписал или Горбачев что-нибудь подписал. Нет, они отбили, они вернули, они кровью полили. И этот Карабах для них –жизненная ценность. Но такое же, совершенно особое, отношение к Карабаху и в Азербайджане. Поэтому что будет дальше, сейчас точно предсказать не может никто.
В селе Сотк, Армения, 30 сентября 2020 года
– В своём первом видеосюжете из Еревана вы сказали, что постараетесь рассказывать про эту войну нейтрально, что будете работать не как блогер, а как журналист. Удается быть объективным в подобных обстоятельствах?
– Пытаюсь, трудно. Для меня лично эта война имеет неожиданное профессионально-личное преломление – до неё, рассказывая в блоге о каких-то острых социально значимых политических событиях, я никогда не скрывал своих симпатий. Честно и прямо объявлял, на чьей я стороне, кого поддерживаю, и не только рассказывал об этих людях, но и старался помогать им. Так было сейчас в Минске, в июле в Хабаровске, и так было два года назад здесь, в Ереване, во время армянской бархатной революции. Не скрывал, что люблю этот город, эту страну, людей.
Варденисский район Армении, 30 сентября 2020 года
Но в этот раз я изменяю своему правилу – я ни на чьей стороне. Потому что при выборе чьей-то стороны ты оказываешься в неё втянут, ты оказываешься за войну.