С момента начала боевых действий в самопровозглешённом Нагорном Карабахе блогер, а в прошлом хабаровский журналист Алексей Романов работает в Армении: сначала в Ереване, а потом в Варденисском районе на востоке страны, где азербайджанская сторона, по данным Министерства обороны Армении, вела наземный огонь и применяла воздушные силы.
Романов известен своими репортажами о самых разных драматических событиях последних лет на постсоветском пространстве. Его сюжеты о протестных акциях в Хабаровске и Беларуси набирают в YouTube сотни тысяч просмотров. Теперь на его канале есть сюжеты и из Армении.
Обострившийся на днях военный конфликт вокруг Нагорного Карабаха продолжает нарастать. Ответственность за это Баку и Ереван возлагают друг на друга. 30 сентября Минобороны Нагорного Карабаха сообщило о 104 убитых солдатах своих Сил обороны, также есть погибшие среди гражданского населения. Азербайджан о своих военных потерях не сообщает и не подтверждает данные о погибших и пострадавших, которые поступают от армянского руководства. Оба государства заявляют только о потерях противника: Армения по итогам трёх дней войны заявила о 790 убитых азербайджанских военнослужащих. Азербайджан – о гибели около 2300 армянских военных.
29 сентября, правительство Армении заявило об ударе вооруженных сил Азербайджана по воинской части в городе Варденис на севере страны. Минувшей ночью обстрел велся по соседнему селу Сотк, возле границы с буферной зоной Нагорного Карабаха (условное наименование семи районов за пределами территории собственно провозгласившей независимость в 1991 году никем не признанной Нагорно-Карабахской республики, перешедших под её контроль в 1994 году по результатам военного конфликта) – есть убитые и раненые, местное крупное золотодобывающее предприятие не работает после прицельного обстрела с воскресенья, 27 сентября.
"Мирные жители живут под штурмовиками"
– Алексей, что сейчас происходит в Варденисе?
– Вчера мы приехали уже ночью, ничего не было видно. Но по дороге видели с десяток машин скорой помощи, которые неслись с бешеной скоростью, видимо, в Ереван или другой армянский город с крупным госпиталем. Мимо проезжали колонны тяжелой техники. Местные жители рассказали, что поблизости что-то стреляет постоянно. Война здесь видна и слышна, хотя до ближайшей точки с азербайджанскими войсками в теории не меньше двадцати километров. Порохом еще не пахнет, но ощущение войны есть.
Этот город бесспорно на армянской территории находится, тем не менее, его в среду обстреляли. Основная дорога, которая из Еревана идет на север, проходит мимо озера Севан, сразу, как только озеро закончилось, этот город.
До границы с Нагорным Карабахом от него далековато, тем не менее, сегодня там стреляли. Замечу, что Нагорный Карабах – это просто устоявшееся в постсоветских странах, в России название того региона, где сейчас воюют. В Армении этот регион называют иначе – Арцах.
"Вся движуха", как говорят местные, начинается здесь по утрам. А именно, взлетают беспилотники со стороны Азербайджана, навстречу им вылетают штурмовики Армении. И начинается. Да, мирные жители под всем этим живут уже четвертые сутки. Это обстрел произошел накануне, а полеты-то начались еще в воскресенье.
Примечательно, что городок этот на 10–15 тысяч жителей. А гостиницы все тотально заняты, все номера, еле нашли свободный. Предположу, что заняты как раз-таки добровольцами или теми, кто им помогает.
И вот просыпаемся мы сегодня утром в этой гостинице и узнаем, что ночью беспилотники обстреляли соседнее село Сотк (это буквально 10 километров от Вардениса). Поехали туда, село находится уже почти на границе с Нагорным Карабахом (буферной зоной. – С.Р.). Некоторые жители уехали, но многие остались, живут: подарили нам осколок снаряда, угостили яблоками. Вот такие "война" и "мир".
Говорят, что село обстреливают регулярно. Накануне ракета попала в пассажирский автобус. А ночью здесь сбили армянский истребитель.
Печально, что некоторые из живущих здесь людей с этой войной уже не первый раз сталкиваются – многие жители Сотка переехали сюда в конце 80-х годах из Азербайджана, во времена армянских погромов. Поселились в этом суровом по меркам Армении климате – это высокогорье, в земле одна картошка, по-моему, только и растёт. И тут война их опять настигла.
Вот эта семья на фото – 30 лет назад сюда приехала, построила дом, посадила сад, а сегодня ночью в 10 метрах от дома взорвался снаряд. Стекла в доме повыбивало, ребёнка в кровати осколками засыпало. Пожимают плечами: страшно, конечно, но жить дальше надо.
– Они готовятся к эвакуации? В Ереван, например.
– Нет, они пока эвакуироваться, переезжать не готовы. А как и на чем? Вы бы видели нищету этого места. Мимо едут беженцы из Карабаха, но пока относительно немного, только те, у кого есть родственники в Армении, у которых можно поселиться. Позже вроде бы обещают какое-то место организовать для беженцев. Хотя они сами себя так просят не называть. Вывозят в основном детей. Например, сегодня в Варденис приехала семья с детьми от года до пятнадцати лет, мать и шестеро детей, абсолютно несчастные лица. Их ночью отец довёз до границы, передал на руки добровольцам, а сам обратно – в Карабах. Ну как добровольцы – просто обычные жители, которые собрались и приехали туда помогать.
Представьте, каково это для детей – несколько дней обстрела, ночью собрали, увезли через горы в незнакомое место, холод страшный, кругом стреляют.
Пока мы снимали в Сотке, в соседнем городе Мартакерт погибли трое мирных жителей.
– А какие настроения сейчас в Ереване? Вы, я знаю, много общались там с обычными людьми на улицах города в первые же дни конфликта.
– Сейчас в людях говорят, конечно, эмоции, эмоции сильнейшие – это реакция на кровь, на гибель людей. Поэтому оценки тоже во многом эмоциональные.
Я разговаривал с людьми, которые приходят кровь сдать. Гематологический центр объявил о том, что нужна кровь. И тут же выстроилась очередь желающих её сдать, люди стояли в ней и ночью, все они настроены решительно. Многие приносят гуманитарную помощь. Опять по всему городу люди ездят с флагами Армении, как во время революции это было. И, конечно, первое, что они говорят: "Надо родину защищать, нам надо отстоять свою землю". И только после того, как ты начинаешь уточняющие какие-то вопросы задавать – отчего этот конфликт невозможно разрешить столько лет ,– в ответ звучит: "Вот потому что Азербайджан такой-сякой". Но надо сказать, что даже в такой ситуации я ни разу не слышал, что плохие именно азербайджанцы. Обычно говорят про государство, про власть, про поддержку Турции.
Я разговаривал с добровольцами, которые собираются на войну. Взрослые мужики. Говорят: "Мы не едем убивать, мы едем защищать свою землю".
О настроениях в Азербайджане я пока сужу по соцсетям в основном. Хотя у меня есть там и личные давние контакты. Настроения там тоже, конечно, однозначные: "Мы должны отвоевать Карабах". Очевидно, что идеологическая накачка там сейчас очень большая идет.
При этом я подчеркну, что о настроениях там я пока сужу всё-таки именно по азербайджанским пользователям социальных сетей. У них даже не просто закарабахские, а скорее антиармянские настроения сильны. Но и со стороны армян тоже очень часто, именно в социальных сетях, вполне себе такая национальная ненависть присутствует. Но это соцсети все-таки. И так везде. Украинцы в Украине и украинцы в соцсетях – это совершенно разные народы. То же самое можно сказать и про Россию. Просто люди в подавляющем большинстве случаев даже совершенно нормальные, здравые, замечательные – в социальных сетях становятся намного агрессивнее. Это известный феномен.
Я при этом убежден, что если бы у меня была возможность поговорить с реальными живыми людьми в Азербайджане, не через соцсети, наверняка и там в таких обычных человеческих разговорах агрессии было бы намного меньше, чем в соцсетях.
– А вы собираетесь попасть в Азербайджан как-то?
– Сейчас в Азербайджан никого не пускают. Не пустили журналистов, фактически перекрыли международное авиасообщение, они глушат большую часть соцсетей, у них проблемы тотальные с интернетом. Там происходят какие-то очень серьезные события сейчас. Попасть сейчас туда, кажется, невозможно. Но если ситуация хоть немного разрядится, я попробую туда отправиться.
– Сейчас все вспоминают, как начинался этот конфликт еще в 80-е годы прошлого века. Как вы понимаете – в этой истории есть однозначно правые и неправые?
– Ситуация очень непростая, ибо по-своему правы обе стороны. Вот в отношении Крыма Россия не права совсем, а в отношении Карабаха не знаю, кто может определенно сказать, кто прав, а кто нет. Только тот, кто, может быть, сейчас увидел в этой ситуации возможность побороться за Крым. Я смотрю, как в социальных сетях жители Украины выступают на стороне Азербайджана, и понимаю, что им до Азербайджана и до Армении, до всего этого кровопролития никакого дела нет, они просто в этом увидели своё, у них болит Крым, они увидели здесь отражение Крыма.
Есть ещё одно дополнительное обстоятельство. Результатом карабахской войны 1992–1994 годов стало то, что армяне отняли у Азербайджана семь районов – это территория, которая мостом служит от основной Армении к Карабаху, потому что Карабах – это чистый анклав был. Но как армяне говорят: мы вынуждены были эти районы занять, потому что только так мы могли как-то обезопасить Карабах. Это их позиция.
То есть победа в Карабахе обернулась захватом и близлежащих территорий. Насколько я могу судить по информации, которая поступает, сейчас основные бои идут как раз на территории именно этих семи районов.
Хотя, с другой стороны, в дни революции (бархатная революция, в результате которой президент Серж Саргсян и его правительство в 2018 году ушли в отставку, премьер-министром стал оппозиционный лидер Никол Пашинян. – С.Р.), когда многое, казалось, может измениться, обсуждалось в Армении и будущее этих территорий. Обсуждалось не публично, а в интеллектуальных, экспертных кругах. И звучали примерно такие слова: "Ребята, ну надо же, может быть, попробовать договориться; может, есть смысл или целиком семь районов, или какую-то часть все-таки Азербайджану передать, тем самым конфликт закончить, подписать мирные соглашения и все". Но все минувшее лето обстановка в этом регионе очевидно накалялась, все к войне шло. Сейчас такие разговоры о поиске компромисса в Армении уже невозможны.
– По ощущениям, затяжная война возможна?
– Боевые действия уже серьезные. Ведь по сути дела война идет с утра воскресенья, военные действия не останавливаются.
И пока, если верить тем и другим, побеждают и те, и другие одновременно. А так не бывает. Какие СМИ ни читай, что армянские, что азербайджанские, там все ссылаются исключительно на свои пресс-службы военные. А военная пресс-служба – это орган, который должен не информацию выдавать, а какие-нибудь бравурные победные рапорты. И ты, пользуясь советским еще опытом чтения между строк, пытаешься восстановить более-менее настоящую картину: мое ощущение и тех, с кем обсуждаю, – что удар в воскресенье был очень серьезный, по всей видимости, достаточно трудно Армении было его сдержать. Похоже, достаточно большие территории, большое количество укрепленных позиций азербайджанцам удалось занять к вечеру воскресенья, но ночью с воскресенья по понедельник какую-то часть территорий армяне уже вернули. В понедельник была та же история: с утра новое наступление, видимо, опять где-то приходилось отступать, ночью возвращать. Боюсь, сегодня то же самое.
Техника работает уже вся, кроме самой, как здесь говорят, мощной, высокоточной. Техника крайнего случая, типа "Искандеров", которые, оказывается, у Армении есть, пока не применяется. "Искандеры" – это те штуки, которые стреляют далеко и точно. Когда их используют, конечно, не по позициям бьют, а по штабам, по каким-то центрам ПВО. Но до этого еще не дошло, хотя уже везут. И уже два дня подряд Ереван заявляет о том, что мы будем это делать, если нас принудят, мы это сделаем, заявляет о готовности применить. Сегодня уже обе стороны применили "Град" – установки, системы залпового огня. Как любят говорить дипломаты: эскалация конфликта растет. Хотя то, что это война, стало очевидно уже в воскресенье часам к 12 дня.
Армяне отчитываются о сотне раненых, которых вроде как привезли в Ереван. Очевидно заниженная цифра. Армения – последняя цифра, которую я видел, – официально подтверждает гибель 41 человека, раненых должно быть минимум в три раза больше.
История достаточно стремительно будет развиваться. Я не думаю, что эта война может затянуться. Где мы видели войны, где применяется современное оружие, которые бы длились долго? Это всегда какие-то скоротечные войны.
Еще есть такая проблема и проблема серьезная – ее признают армяне, надеюсь, азербайджанцы тоже признают, что за эти 30 лет выросло, можно сказать, два поколения людей в обеих странах, которые дожили до 30 лет и не видели: одни – ни одного азербайджанца, вторые – ни одного армянина. Они сегодня буквально могут видеть друг друга только в прицелы или по телевизору.
Человек, не имея возможности сравнивать, не имея возможности составить своего мнения, с большей легкостью поддается пропаганде. Если в таких условиях власть ставит себе задачу сформировать образ нелюдей из своего противника, то это реально сделать за 30 лет. Многие говорят (даже здесь в Армении, где власть всё-таки не ставила перед собой задачи расчеловечить противника), что молодежь, которая совсем не видела войны, знает только, что она была и "мы их победили".
– А возможны в такой ситуации какие-то антивоенные настроения?
– Если они и есть, то никто публично признаться в них не может. Возможно, даже нет таких. Опять же, если к Крыму вернуться, для России, для русских Крым – это какая-то хотелка необязательная. Кто-то в детстве в "Артеке" был, мы туда с родителями в отпуск ездили и вообще – Лев Толстой, "Севастопольские рассказы", ощущение, что это наша территория, она в нашей культуре; Аксенов, "Остров Крым", Волошин и всё такое. Это некий факультатив, что-то, наверное, важное, но не самое главное в нашей жизни.
А вот для армян Карабах занимает совсем иную позицию в шкале ценностей. Та Армения, которая сейчас есть, как независимое государство она дважды возникала – и дважды она возникала как осколок Российской империи. Самая первая республика, 1918 год, кусочек Российской империи, первое независимое государство, и 1991 год. И лишь одна территория есть у армян сейчас, которой свободу и независимость дали они сами, не подарил им ее кто-то, не отвалил с барского плеча, как Ленин подписал или Горбачев что-нибудь подписал. Нет, они отбили, они вернули, они кровью полили. И этот Карабах для них –жизненная ценность. Но такое же, совершенно особое, отношение к Карабаху и в Азербайджане. Поэтому что будет дальше, сейчас точно предсказать не может никто.
– В своём первом видеосюжете из Еревана вы сказали, что постараетесь рассказывать про эту войну нейтрально, что будете работать не как блогер, а как журналист. Удается быть объективным в подобных обстоятельствах?
– Пытаюсь, трудно. Для меня лично эта война имеет неожиданное профессионально-личное преломление – до неё, рассказывая в блоге о каких-то острых социально значимых политических событиях, я никогда не скрывал своих симпатий. Честно и прямо объявлял, на чьей я стороне, кого поддерживаю, и не только рассказывал об этих людях, но и старался помогать им. Так было сейчас в Минске, в июле в Хабаровске, и так было два года назад здесь, в Ереване, во время армянской бархатной революции. Не скрывал, что люблю этот город, эту страну, людей.
Но в этот раз я изменяю своему правилу – я ни на чьей стороне. Потому что при выборе чьей-то стороны ты оказываешься в неё втянут, ты оказываешься за войну.
