В проекте"Такие малые народы" мы рассказываем об исторических судьбах и современных проблемах аборигенов Сибири.
Раньше этот народ, живущий с незапамятных времён на Сахалине и нижнем Амуре, называли "гиляками" – слово, вроде бы происходящее от "лодки".
"Их мало, жизни нет, и пустота везде"
Русских нивхов открыл Василий Поярков, в 1644 году вышедший к устью Амура. Один из первых этнографических очерков принадлежит капитану Геннадию Невельскому, в 1849 году установившему, что Сахалин – остров, а устье Амура – судоходно. Невельской заключил: гиляки "находятся в самом диком состоянии", "вовсе не воинственны". Живут "значительными селениями" – от 15 до 200 душ; селения эти "состоят из юрт, наподобие больших сараев, по стенам которых устроены широкие тёплые нары, нагреваемые идущими от очагов трубами". Описанная Невельским "юрта" – это зимнее жилище нивхов ("то-раф"); летнее, устроенное над землёй, на сваях ("ке-раф"), Невельской принял за склад.
"Рыба… провяленная на солнце, называется… юколой; она является самым главным продуктом питания всех обитающих здесь народов, всё равно как у нас хлеб или соль", – записал Невельской. Обычно юколу делали из горбуши или кеты, иногда из наваги, камбалы… Другой традиционный промысел нивхов – охота на морского зверя. Употребляли они в пищу и собак.
Некий Паткен увидел, как русские выращивают картошку и не умирают: по их понятиям, всякий копавший землю и сажавший в неё что-нибудь должен был сейчас же умереть
Невельской отметил: в дом нивха может вселиться любой, даже посторонний человек. Но хозяин отведёт ему обязанности по дому, будет следить за соблюдением обычаев – "чтобы никто не ложился на нары головой к стене и чтобы никто не выносил из юрты огня". Иначе гостя изгонят, и уже никто не будет вправе приютить нарушителя конвенции. Такой вот, как скажет позже исследователь Дальнего Востока Владимир Арсеньев, первобытный коммунизм.
От некоторых обычаев гиляки легко отказывались уже при Невельском. Некий Паткен, увидев, как русские выращивают картошку и не умирают ("По их понятиям, всякий копавший землю и сажавший в неё что-нибудь должен был сейчас же умереть"), решил освоить земледелие. Жена Невельского вскопала вместе с супругой Паткена грядку, посадила картошку. "Надобно было видеть, с каким удовольствием семейство Паткена благодарило Екатерину Ивановну, когда у них вырос картофель и когда… никто в деревне не умер от его употребления", – пишет Невельской, ставший для нивхов кем-то вроде Колумба.
В 1854 году мимо устья Амура прошёл на фрегате "Паллада" писатель Иван Гончаров. Гиляков он описал кратко и поверхностно: "…Рассказывают, что они живут здесь зимой при 36° мороза под кустами валежнику, даже матери с грудными детьми, а захотят погреться, так разводят костры, благо лесу много. Едят рыбу горбушу и черемшу (род чесноку). Но их мало, жизни нет, и пустота везде".
Этнография и порнография от Чехова и Мураками
Антон Чехов, который провёл лето 1890 года на Сахалине, написал о нивхах куда подробнее. Из книги "Остров Сахалин": "Предполагают, что когда-то родиной гиляков был один только Сахалин и что только впоследствии они перешли оттуда на близлежащую часть материка, теснимые с юга айнами, которые двигались из Японии, в свою очередь теснимые японцами… Гиляки принадлежат не к монгольскому и не к тунгусскому, а к какому-то неизвестному племени, которое, быть может, когда-то было могущественно и владело всей Азиею, теперь же доживает свои последние века на небольшом клочке земли в виде немногочисленного, но всё ещё прекрасного и бодрого народа". О происхождении нивхов, кстати, учёные спорят до сих пор.
Ничьей власти над собой не признают, и кажется, у них нет даже понятий "старший" и "младший"
Сопоставляя противоречивые данные о численности нивхов (от 3270 по данным 1856 года до 320 по данным 1889-го – или где-то нолик потеряли?), Чехов пишет: "Если верить цифрам, через 5–10 лет на Сахалине не останется ни одного гиляка". Впрочем, писатель оговаривается: "Ведомости… составляются канцеляристами, не имеющими ни научной, ни практической подготовки". В ходе переписи 2010 года к нивхам отнесли себя 4652 человека.
Внешность нивхов по Чехову: "Лицо… круглое, плоское, лунообразное, желтоватого цвета, скуластое, немытое, с косым разрезом глаз и с жидкою, иногда едва заметною бородкой; волосы гладкие, чёрные, жёсткие, собранные на затылке в косичку. Выражение лица не выдаёт в нём дикаря; оно у него всегда осмысленное, кроткое, наивно-внимательное… У гиляка крепкое, коренастое сложение; он среднего, даже малого роста… Тело у него худощаво, жилисто, без жировой подкладки; полные и тучные гиляки не встречаются. Очевидно, весь жир расходуется на тепло, которого так много должно вырабатывать в себе тело сахалинца, чтобы возмещать потери, вызываемые низкою температурой и чрезмерною влажностью воздуха. Понятно, почему гиляк потребляет в пище так много жиров. Он ест жирную тюленину, лососей, осетровый и китовый жир, мясо с кровью, всё это в большом количестве, в сыром, сухом и часто мёрзлом виде… И редко… к мясу и рыбе прибавляются маньчжурский чеснок или ягоды".
Одежда гиляка, пишет Чехов, приспособлена к "холодному, сырому и резко переменчивому климату", скроена так, чтобы не стеснять движений. "Из франтовства" гиляки надевают арестантские халаты. "Никогда не умываются"; "белья не моют, а меховая одежда их и обувь имеют такой вид, точно они содраны только что с дохлой собаки". Сами гиляки "издают тяжёлый, терпкий запах, а близость их жилищ узнается по противному… запаху вяленой рыбы и гниющих рыбных отбросов". Даже женщины и дети постоянно курят. Вслед за Невельским Чехов заключил: народ это "не воинственный, не любящий ссор и драк и мирно уживающийся со своими соседями". Поручения нивхи "исполняют аккуратно", слово держат, не воруют. Ещё замечание, имеющее отношение к коммунистическому (или анархическому?) укладу нивхов: "Ничьей власти над собой не признают, и кажется, у них нет даже понятий "старший" и "младший".
Чехов писал, что у нивхов более или менее распространено многожёнство, но вообще брак считается "пустым делом, менее важным, чем, например, попойка". "Презрение к женщине, как к низкому существу или вещи, доходит у гиляка до такой степени, что в сфере женского вопроса он не считает предосудительным даже рабство в прямом и грубом смысле этого слова".
Этнографические штудии Чехова получили неожиданное отражение. В 2003 году Харуки Мураками, путешествуя по Сахалину, читал чеховскую книгу, а позже использовал заметки Антона Павловича о нивхах в романе "1Q84", причём в самом неожиданном контексте: "Она делала Тэнго глубокий минет, забавляясь разницей между твёрдостью члена и мягкостью яичек. Её роскошная грудь под чёрным кружевом лифчика мерно колыхалась в такт движению головы. Чтобы не кончить от этого зрелища, Тэнго закрыл глаза и начал думать про гиляков".
Санги для нивхов – больше, чем поэт
Влас Дорошевич, побывавший на Сахалине в 1897 году, о нивхах отозвался высокомерно: "Жалкие, несчастные дикари, вряд ли в умственном и нравственном отношении стоящие многим выше своих товарищей по тайге" (медведей).
Рувим Фраерман в повести "Васька-гиляк" (1932) опишет заглавного героя с симпатией и сочувствием. "Гиляки народ смелый, привыкший к морю и путешествиям", – заметит Николай Задорнов в романе "Далёкий край" (1949). Быт нивхов опишет в "Юноше с далёкой реки" (1955) Геннадий Гор. Советские авторы писали о малых народах куда деликатнее Дорошевича или даже Чехова. Бытовавшие до революции слова "инородцы" и "туземцы" стали неполиткорректными (их заменил термин "коренные малочисленные народы"), как и само слово "гиляки".
Но и Дорошевич, и Фраерман, при всём несходстве, – это взгляд со стороны. Нивхам был нужен и другой – свой голос. Тем более что в советское время у них наконец-то появилась письменность.
Первым – в обоих смыслах слова – нивхским писателем стал Владимир Санги, в марте 2020 года отметивший 85-летие.
Он появился на свет на Сахалине, в нивхском стойбище. Учился в Ленинграде. Писал по-нивхски и по-русски: "Нивхские легенды", "Солёные брызги", "Женитьба Кевонгов", "Месяц рунного хода"… Однажды рассказал Чингизу Айтматову о детстве – и тот написал повесть о нивхах "Пегий пёс, бегущий краем моря".
Санги жил в Москве, в 1990-х вернулся на родной Сахалин и был избран вождём родов Кет. Именно Санги – создатель нивхской письменной литературы, автор правил орфографии, букваря, учебника и т. д. Для нивхской культуры он сделал больше, чем Кирилл и Мефодий вместе с первопечатником Фёдоровым – для русской.
Из книги Санги "Легенды Ых-мифа" (Сахалина): "Плохо изучено прошлое моего народа, его культура. Нивхи принесли в наш век первобытно-родовые отношения. И эта особенность привлекала и привлекает учёных. Ещё Фридрих Энгельс интересовался нивхами… Именно у нивхов профессор Штернберг обнаружил классификаторскую систему родства и групповой брак…".
Нивхи научились использовать медведей как помощников… Отучали их от зимней спячки, дрессировали, запрягали в нарты
Санги – ценитель и собиратель нивхского фольклора: "Едва ли не самым прекрасным в духовной жизни моего четырёхтысячного народа являются сказки, тылгуры и нгастуры. В них раскрываются его думы, чаяния, устремления, прошлое и настоящее… Первобытному человеку ничего не давалось легко. На каждом шагу его подстерегали трудности, опасности, часто стоившие жизни… Он боролся за своё существование, изобретал новые орудия промысла, приручал животных, обращая их в своих помощников".
Ещё Невельской заметил, что гиляки держат дома медведей. Этот зверь у нивхов всегда был окружён особым культом. Зимой традиционно проходил "медвежий праздник": медведя наряжали, водили по стойбищу, угощали… – а потом умерщвляли с соблюдением строгого ритуала. Санги: "Культ медведя – самый многозначительный и грандиозный обряд у язычников. Люди же рода Пилвонгун научились ещё и использовать медведей как помощников… Отучали их от зимней спячки, дрессировали, запрягали в нарты".
Подобно многим сибирским и дальневосточным народам, нивхи обладали анимистическим мировоззрением, одушевляя всё сущее – воду, землю, деревья… Шамана, пишет Санги, вспоминали лишь по необходимости: "Кто-то заболеет, кого-то подстерёг несчастный случай или голод падёт на стойбище… Сильным шаманам, как верил нивх, доступно буквально всё. Они могут превратиться в птиц, зверей, стать невидимыми!"
Сегодня нивхов можно отнести к исчезающим народам – хотя бы потому, что нивхский язык почти полностью утрачен, а ведь одно из старинных значений слова "язык" – именно "народ". Владимир Санги – не только первый, но и, похоже, последний нивхский писатель – с горечью констатирует: за последние 20–30 лет язык угас. Сегодня на нём говорят всего несколько человек, включая самого Санги.
